-У Вас нет родственников в сфере искусства. А как попали в кино?

- Мама привела меня, шестилетнюю, на спектакль в БДТ. В зал меня не пустили - оставили у тетеньки-вахтера поджидать маму. Я резвилась, пока меня не приметил Ефим Захарович Копелян. Он и оказался моим крестным отцом в кино. Благодаря ему я попала на дубляж немецкого детского фильма "Мы покупаем пожарную машину". Своим "нежным" голосом, который остался на всю дальнейшую жизнь, я дублировала мальчика. Технологию процесса, видимо, освоила сразу, легко попала в чужую артикуляцию.

- Чтобы оценить дебют, всей семьей, наверное, посещали кинотеатр?

- Не люблю этого делать. И тогда не воспринимала всерьез сделанное. Для меня кино было увлекательной игрой. Да и денег особых это занятие не приносило. Чтобы как-то угомонить, Ефим Захарович одаривал меня марками: отработала, не извела съемочную группу - выдавал марку с кошкой. Картин пять я отработала на дубляже, и лишь потом начались съемки.

- Как родители к этому отнеслись?

- Маме, конечно, нравилось внимание к ее ребенку, но она никогда не прилагала никаких усилий, чтобы меня "продвигать", и даже не присутствовала на съемках. С десяти лет я вела самостоятельную жизнь. Как правило, снимали летом, когда мама уезжала в пионерлагерь - она работала врачом. Конечно, мама интересовалась, как идут дела, волнуясь, звонила, чтобы кто-то за мной присматривал.

- А как складывалась кинобиография?

- Все развивалось по традиционной российской схеме. Нашли ребенка, все получилось, и искать других детей было просто лень. Так, в один год я сыграла в четырех картинах по "Денискиным рассказам". Там, кроме Мишки и Дениски, есть третий персонаж - Аленка. Режиссеры были разные. Мальчишки менялись, а я так и осталась - утруждать себя поиском девчонки не стали. "Капитан" снимала Аян Шахмалиева, наш ленинградский режиссер, у которой я потом играла еще в трех фильмах.

- Фильм "Странные взрослые" продолжил общение с этим замечательным режиссером?

- Это первая полнометражная картина Шахмалиевой. Пробовали меня не на роль главной героини, а на одну из ее подружек из детского дома. Потом Аян прокляла тот час, когда взяла меня, возмущалась: "Вот, связались!" Я в ответ: "Как связались, так и развязались..." - и убегала прочь. Меня подолгу разыскивали. Мы конфликтовали, ругались страшно. Тем не менее дуэт состоялся. На протяжении четырех лет я общалась с очень умным наставником. Я взрослела. Она меня лепила. Сейчас уже понимаю, что она во многом меня сформировала. Я не очень верю в возможность осмысленного выполнения ребенком актерских задач. Это режиссер вгоняет тебя в то состояние, которое ему необходимо. Однако со временем я начала относиться к съемкам как к работе. Постепенно стали возникать некие обязанности, связанные с чувством долга.

- На успеваемости в школе работа в кино не сказывалась?

- Занималась легко, двоек не было. Мама меня не напрягала. Я жила улицей, но читала очень много. Занималась спортивной гимнастикой до тринадцати лет, до травмы. Дралась, лазила по подвалам, поджигала карбид - мальчишеские забавы в мальчишеских компаниях. Если с чем не согласна была - сразу в нос давала без всякой дипломатии.

- На съемочной площадке со взрослыми не возникало панибратских отношений?

- Нет. Хотя я практически не уходила с площадки: с десяти утра и до конца рабочего дня, независимо от занятости. Я распрекрасно болталась среди взрослых. Гердт, Ханаева, Камерный - что говорить, мне повезло. И никакого панибратства. Я работала с добрыми, умными людьми. Они нормально относились к ребенку. Потом мне рассказывали, как я всех доводила. У меня были какие-то котята, которых я возила с собой на съемочную площадку, дома жил медведь. Шла активная животноводческая жизнь. Я была сумасшедшей. Тем не менее с тем же Дуровым у меня сохранились теплые отношения. Бывая в Москве, я останавливалась у него, его дочь Катя часто жила у меня.

- Когда же стали всерьез решать актерские задачи?

- Думаю, на съемках "Четвертой высоты". Играла За прекрасных дам!" сыграла одну из торгашек. Мы там веселились вовсю. Компания была шикарная: Цыплакова, Розанова, Абдулов, Панкратов-Черный... Но... Шла перестройка, и фестивалей было больше, чем снималось картин. Поразмыслив над происходящим, я решила, что с забавой пора заканчивать. И резко поменяла жизнь.

- Картины с Вашим участием стали ярким событием в советском кинематографе. Оценили Ваш успех в школе?

- Не замечала, чтобы ко мне изменилось отношение. Видимо, я не была злой и не кичилась своей причастностью к миру кино, никак себя не выделяла.

- Но проблемы с пропуском занятий все же возникали - какие-то предметы наверняка приходилось сдавать экстерном?

- Когда уезжала из города, то училась в других школах, куда меня пристраивали. В киноэкспедиции всегда приглашали репетиторов, чтобы те занимались с детьми. Даже договаривались о занятиях, если ребенок учился в музыкальной школе. Я тогда занималась по классу фортепиано. Скорее, делала вид, что занималась. Одно время ходила на уроки с перевязанными руками - накладывала всякий раз шину, благо делать это умела. А потом мама узнала от учительницы, что якобы я со второго этажа упала, поэтому не могу играть. Мне тогда здорово влетело.

- Успех в кино зависит от того потенциала личности, который выявляет экран в ребенке?

- Однозначно. Из массы детей выбирается нечто индивидуальное. Возможно, важно еще и наличие внутренней силы. Обо мне ведь говорили - "железная девочка"...

- Вам приходилось сниматься одновременно в нескольких картинах. Это было непросто?

- Параллельно шли съемки фильмов "Дети как дети" и "Четвертая высота". Мне было тринадцать лет. Я летала из Киева в Азов, потом в Ленинград, в Москву... Вот тогда и закурила. Мама страдала. Но при ней я не доставала папиросы.

- Тогда же случилась встреча с Никитой Михайловским? Он тоже рано стал взрослым?

- Мы с ним очень дружили. Как и многие мои друзья, жили летом вместе у моей матушки в пионерлагере. Он был талантлив во всем. Прекрасный художник. Осталось множество зарисовок, в том числе сделанных и с меня. А лидером он не был. Под лидерством я понимаю некую жесткость, ответственность. А он разгильдяй, абсолютно безответственный. Очень похож на своего героя из фильма "Вам и не снилось..." - эдакий губошлеп. Он потом чуточку повзрослел, но тем не менее... На съемках фильма у нас возникла хорошая лирическая дружба: мне четырнадцать, ему тринадцать. Я уже была "прожженная" артистка, вполне взрослый человек. Но заводила его на всякие хулиганские затеи: то декорации раскачиваем, то еще чего натворим. А попадало потом ему. Ведь его отчимом был Виктор Сергеев, второй режиссер на картине. Он был против того, чтобы Никита снимался, не хотел, чтобы мальчик попал в мир кино, но его уговорили. Когда я была на первом курсе, предложила Никите попробовать поиграть в театральной студии. И он сыграл пару спектаклей, в том числе гоголевский "Портрет". Но не был он актером -он художник по складу натуры. И в театральном институте нехотя учился. Первый курс чуток позанимался, а потом стал свободным художником.

- В институте не тяготились общением с юными однокурсниками?

-Да нет. С ними приятно, хорошо было, вместе баловались. А то, что разумом я была взрослой, совсем не отменяло желания прыгать.

- Ранний профессионализм не стал помехой в учебе?

- В институте наш педагог профессор Владимир Викторович Петров не знал, как меня занять. На занятиях я выходила и точно работала. Педагог говорил мне: "Иди во ВГИК. У тебя расхождение внутренних и внешних данных. Что ты будешь делать в театре? Ты маленького роста!" И был прав. Учитель мой видел во мне драматическую актрису, но не представлял мою судьбу в дальнейшем. Когда же после института я играла в детских спектаклях, у сидящих в зале и сомнений не возникало в том, что на сцене мальчик. Даже паричок не надо было надевать. И будь я актрисой, по сей день бегала бы по сцене в шортах, изображая в сказке какой-нибудь "соленый огурец". Антигону мне все равно никто не дал бы играть. После института Петров предлагал идти в аспирантуру, стать педагогом, и у меня, думаю, получилось бы. Я чувствую, что могу направлять людей, причем деликатно. На курсе я иногда помогала ставить отрывки. Судьба распорядилась иначе.

- А Ваши однокашники?

- В профессии осталось несколько человек из курса: Артур Ваха играет в Театре Комедии, Володя Михельсон занялся педагогикой и режиссурой, Мурад Султаниязов с большим успехом играет в театре "Буфф", Саша Лыков много снимается. Играла в спектаклях Маша Рождественская (она погибла). Лариса Гузеева мелькает на телеэкранах.

- Что же сподвигло Вас решительно изменить судьбу?

- Начались перестроечные времена. Вместо съемок - сплошная тусовочная жизнь. Поездила я со всей актерской братией по фестивалям. Насмотрелась, как артисты стадами бродили за продюсерами только появившегося тогда коммерческого кино. Одесса, Смоленск - голод вокруг, гостиницы, где водку наливают, как в обкомовских столовых... Народному артисту выдают в качестве гонорара трусы - пять штук, и мне, как исполнительнице главной роли, тоже пять. Сразу разговоры - мол, малолетке дают столько же, сколько именитым артистам. Я, конечно, человек ироничный и смотрю на происходящее с юмором. В дурацкой, неприятной ситуации вижу смешное. Но я человек трезвого ума (поэтому и не актриса). Подумала тогда: "Что делать - водку пить или ездить на фестивали, которых больше, чем фильмов?! Надо менять профессию".

- А как же сумели получить специальность, требующую предельной ответственности за людей?

- У меня был красный диплом ЛГИТМиКа, и я сдавала один экзамен - биологию. Учиться было нелегко. Но надо. Ведь я абсолютный фаталист. Причем еще и ленивый фаталист. Оправдываю фатализмом собственную лень...